Люди делятся на капиталистов и социалистов. И тем и другим деньги нужны. Это их объединяет. А разъединяет их метод, которым они деньги добывают. Если капиталисту нужны деньги — он упорно работает. Если социалисту нужны деньги — он бросает работу, да еще и д
А в небе уже звезды тают. Они уходят тихо, не прощаясь, как уходят изнашей жизни люди, воспоминания о которых сладкой болью тревожат наши
черствые души.
Прожить на нашей вонючей планете можно, только перегрызая глотки другим.Такую возможность предоставляет власть. Удержаться у власти можно, только
карабкаясь вверх. Скользкая она очень. Кроме того, помощь нужна, и потому
каждый, кто по ее откосам вверх карабкается, формирует свою группу, которая
идет с ним до самого верха или летит с ним в бездну.
Во Вселенной мы, конечно, не одни. В космосе миллиарды планет, оченьпохожих на нашу. На каком основании мы должны считать себя исключением? Мы
не исключение. Мы такие же, как и все. Разве только форма и цвет глаз у нас
могут быть разные. У жителей одних планет глаза голубые, как у полковника
Кравцова, а у кого-то — зеленые, треугольные, с изумрудным отливом. Но на
этом, видимо, и кончаются все различия. Во всем остальном мы одинаковы — все
мы звери. Звери, конечно, разные бывают: мыслящие, цивилизованные, и
немыслящие. Первые отличаются от вторых тем, что свою звериную натуру
маскировать стараются. Когда у нас много пищи, тепла и самок, мы можем
позволить себе доброту и сострадание. Но как только природа и судьба ставят
вопрос ребром: «Одному выжить, другому сдохнуть», мы немедленно вонзаем свои
желтые клыки в горло соседа, брата, матери.
Выставка — это место, где собираются специалисты. Выставка — это клуб фанатиков. А фанатику нужен слушатель. Фанатику нужен кто-то, кто бы кивал головой и слушал его бред. Для того они и устраивают выставки. Тот, кто слушает фанатика, кто поддакивает ему, тот — др
Отвратительный, мерзкий преступник может убить человека, или десять человек, или сто. Но преступник никогда не убивает людей миллионами. Миллионами убивают только те, кто считает себя добрым. Робеспьеры получаются не из преступников, а из самых добрых, из самых гуманных. И гильотину прид
Наверное, я схожу с ума. Есть другая возможность : все давно сошли с ума, а я один — исключение. Есть и третья возможность: все давно сошли с ума. Все без исключения.
А вот крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо совершенно потное. Жарко у топки. Лицо показывают со всех сторон бесконечно долго. Наконец камера отходит в сторону. Человек туго прикручен проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на задние
Привязанный кричит . Он страшно кричит. Звука нет , но я знаю, что от такого крика дребезжат окна. Четыре кочегара осторожно опускают носилки на пол, потом дружно поднимают их. Привязанный делает невероятное усилие, чтобы воспрепятствовать этому. Титаническое напряжение лица. Вена на лбу вздута так, что готова лопнуть . Его тело прикручено крепко, но он извивается, как пойманная ящерка. Его голова, подчиняясь звериному инстинкту мощными ритмичными ударами бьет о деревянную ручку , помогая телу. Приявязанный бьется не за свою жизнь , а за легкую смерть .
Добавить комментарий